Глава 2
Северные земли. Сейчас
В мире, где жил Джефри, существовало только два вида принцев
: одни благородные, другие злые. Следующим поколениям
предстояло разбираться с такими понятиями, как антигерой
и ситуационная этика, но сейчас на дворе стояли более
простые времена
Джон Мур
На Север тоже пришла весна. Пришла совсем недавно, ее дыхание только-только повеяло в морозном воздухе, после уже почти воцарившейся не южных болотах летней жары, его трудно было уловить и почувствовать. Снежный ковер под копытами скакунов потемнел и слегка осел, изредка на глаза попадались лишаистые пятна земли, некоторые из которых успели кокетливо украситься первоцветами. После плотного тяжелого воздуха болот, приправленного по весне ненавистной слащавостью цветущей сирени, эта морозная свежесть вызывала легкое головокружение. Небо на севере было невероятно высоким, чистым и ярким - глазам становилось больно подолгу смотреть на него… особенно после мутного южного неба, от которого несло душным теплом.
- Вы никогда не думали остаться в Ордене, князь? - полюбопытствовала валькирия, не без труда поравнявшись: ее Вьюга, легко обгоняющая грузного боевого носорога, за Люцифером угнаться не могла. Фобос слегка нахмурился - даже Седрик, когда тому взбредало в голову вязаться с разговорами, никогда не смел требовать от князя ответов, зная, что все, что нужно, его господин скажет сам. Впрочем, неотесанность юной воительницы скорее забавляла, чем раздражала.
- Какие у вас перспективы для колдуна? Исцелять пострадавших на поединках да показывать фокусы на торжествах - это точно не для меня.
- Вы могли бы стать прекрасным воином. Я слышала, Вас обучал Магистр Нордан, пока Вы не решили вернуться на юг.
- Честно говоря, я подумывал об этом, - Фобос неопределенно качнул головой. - Сперва, когда я вернулся… как я сперва полагал, на время, но произошла эта дурацкая история с ламией.
- Демонессой-змеей?
- Как-нибудь расскажу, что там произошло. Ну, думаю, суть тебе известна: после этой неудавшейся казни общественность воспылала острой нелюбовью к змеям вообще, и я не хотел оставлять Седрика одного - он-то был совсем ребенком. Постоять за себя он, конечно, мог и в гораздо более юном возрасте, но, кажется, все это слегка шокировало его. Потом отец умер. Матушка находилась во не вполне адекватном состоянии, не только из-за этого, но дело и не в том. По сути дела она перепоручила управление государством крысятнику Министров, а уж после рождения Элион… Впрочем, все это не столь уж важно. Отца она пережила совсем не надолго. Разумеется, о том, чтобы вернуться в Орден речи для меня уже не шло - пришлось затевать грызню с Министрами и пытаться навести хоть подобие порядка, хотя, боюсь, я сделал тогда только хуже, спровоцировав похищение принцессы.
Поморщившись далеким воспоминаниям, Фобос подстегнул скакуна. Тот чуть оскорблено рыкнул на столь невежливое обращение, но, раскрыв черные крылья, легко обогнал Вьюгу, словно сорванный с места порывом ветра. Когда принц был еще ребенком, Люцифер мог летать и со всадником на спине, но теперь только ненадолго вспархивал, если только Фобос не помогал соответствующим заклинанием - взрослого человека, даже достаточно хрупкого сложения, единорог поднять в небо не сумел бы.
Сказать, что после похищения принцессы в Меридиане начались волнения, означало не сказать ничего. Вернее даже, серьезно приуменьшить реальное положение вещей. Будь эти волнения обыкновенной шумихой недалекого простонародья, это можно было бы игнорировать, но серьезную проблему создавала именно знать, да приближенные покойной матушки, каждый из которых решил воспользоваться ситуацией, чтобы урвать кусок побольше, каждый тянул одеяло на себя - и вскоре перед Меридианом замаячила веселенькая перспектива эпохи феодальной раздробленности, королевство готово было рассыпаться на множество мелких владений. Чтобы элементарно не допустить раскола, принцу приходилось все крепче сжимать королевство в железном кулаке, понятное дело, что любви к новой власти это не прибавляло. Да еще всплыла, что называется, бывшая фрейлина, которой незадолго до похищения принцессы Фобос распорядился отрезать язык за лжесвидетельство, но применять свои мозги к чему-либо, кроме как совать нос всюду, где он пролезает, да перемывать кости всем, кто подвернется, девица эта так и не научилась. Накануне смерти королевы у них с Фобосом вышла на редкость безобразная ссора, а Сара-Рокель, несомненно, подслушивавшая, успела до исполнения приговора растрезвонить об этом половине города: кое-кто не сомневался, что языка на самом деле она лишилась именно по этой причине, зерна домыслов, что называется, упали на благодатную почву. Хотя сама Сорока в новых порядках прижилась великолепно, посвятив себя написанию многочисленных доносов, не лишенных даже своеобразной литературной жилки, как утверждал Седрик. Почему-то на имидже «пострадавшей за правду» это никак не сказалось, все с поразительной быстротой забыли, что не так давно за свою «правду» Сара от кого только не получала по морде не реже трех раз в неделю! Вот только повторить «подвиг» и лишиться языка никто, понятное дело, не захотел, поэтому на эту тему не слишком болтали. Об этом все молчали. Молчали и о домыслах насчет похищения принцессы. Но молчало об этом все больше и больше. Привыкший рассуждать по принципу «бояться - значит, уважают» Фобос не стал ничего тут предпринимать, но, похоже, зря. Да и что тут можно было поделать? Даже Седрик очень скоро неохотно признал, что заставить кого-то думать о новой власти хорошо никто не в состоянии, значит, пусть думают НАСТОЛЬКО плохо, чтобы никто не рискнул рыпнуться. Сделали свое дело и обрушившиеся на мир неурожаи, засухи чередовались с круглогодичными дождями, кажется, заставляющими весь мир гнить на корню. Разумеется, крестьяне, и себя-то теперь прокормить едва способные, предпочли бы прекратить торговлю с Севером, но князь все усилия приложил, чтобы товарообмен продолжался. Не только потому, что солидарность Ордена была поддержкой и опорой его власти, хотя, конечно, без этого расчета не обошлось. Просто Фобос великолепно понимал, что, если он расторгнет договор, северянам ничто не помешает вернуться к грабительским набегам. Поди объясни это крестьянам, которым без особой разницы, кто их грабит! А именно так населением было воспринято то, что появившаяся в последние годы правления королевы привычка уклоняться от налогов была резко подавлена.
К тому времени, когда верхушка старого дворянства была окончательно отстранена от власти, сменившись ставленниками самого Фобоса, князю настолько успел надоесть весь этот бардак, что он торжественно переложил почти всю исполнительную власть на Седрика, исполнявшего теперь роль военного министра и одновременно начальника службы безопасности, а сам с головой ушел в колдовские исследования. Все яснее становилось, что, если не вернуть сестричку в Меридиан, мир вскоре прогниет насквозь и начнет рассыпаться уже не в политическом смысле, а в природном. Да, князь был магом, но магия эта была не той специализации, чтобы что-то здесь изменить.
Меридиан был закрытым миром. В него пришельцы иногда попадали, а вот в обратную сторону никакие заклинания перемещения почему-то не работали. Использовав свой дар к магии Разрушения, принц когда-то попытался создать своеобразные «ключи», позволяющие преодолеть преграду: первый пробный образец он подарил приговоренной к казни ламии Випере, так и не узнав, куда и как она переместилась, впрочем, за такую, как леди Лайма, можно было не волноваться. Потом, правда, выяснилось, что первые разработки вызывали какой-то временной глюк: одну из них присвоил бывший придворный художник, угодивший в соседний мир, но почти на двести лет в прошлое. Единственным ключом, не создающим временных помех, воспользовались беглецы, а на создание нового не хватало некоторых элементов. Элемент так и не нашелся, зато чуть больше десятка лет спустя сама преграда пошла трещинами. Не исключено, что это было связано с принцессой, «спящий» магический потенциал которой, тем не менее, был неразрывно связан с Меридианом, и медленно, но верно подтачивал барьер.
О том, что творилось после «счастливого» возвращения сестренки, Фобос не мог вспоминать без желания настучать самому себе по лбу за клинический идиотизм! Лучше всего сформулировала ситуацию очень похожая на Сару-Рокель землянка по имени Кортни Грампер: за двумя зайцами погонишься - от обоих схлопочешь. У князя были некоторые планы на соседний мир (собственно, изначально «ключи» создавались еще и из этих соображений), поэтому Седрику, подключив новообретенную принцессу, велено было не допускать восстановления межмирового барьера. Разорваться надвое, при всех своих талантах, Седрик, разумеется, не мог, поэтому, пока змеелюд возился со Стражницами Завесы, в городе совершенно обнаглели подпольщики. Очень скоро это превратилось в войну на два фронта. Ну, и последний гвоздь в крышку гроба вбила сестричка, которую князь в силу остатков былой наивности, не иначе, счел дурочкой, которой можно было легко управлять. Можно было. До поры до времени. Впрочем, если вспомнить, что от Галгейты он тоже никак не ожидал «финта ушами»…
Впрочем, Фобос был не из тех людей, кто заморачивается тем, что уже сделано. Или не сделано. Толку от этого все равно не будет, значит, внимания оно и не стоит. Или все-таки стоит? Что-то он определенно все это время делал не так, неизбежно упуская из виду то, что сперва казалось досадной мелочью, а после играло роковую роль. А в рок князь не верил. Человек сам определяет свою судьбу - до самых мельчайших деталей.
- А теперь?
От неожиданности Фобос едва не дернулся. Вот ведь настырная девица! Впрочем, девицы все настырные…
- Что - «сейчас», кирия Снежана? - немного устало спросил князь у снова поравнявшейся с ним всадницы.
- Почему Вы теперь не вернетесь в Орден?
- Кирия, Ваш вопрос возвращает нас к самому началу разговора.
- Вы в первой своей битве одержали победу над почти до конца обученным воином, насколько я слышала! Почему Вы не хотите сам участвовать в турнире?
Фобос с усмешкой покачал головой.
- Мне крайне лестно, кирия, но ту победу можно целиком списать на то, что от меня никто просто не ожидал вообще умения меч в руках удержать… Впрочем, двурушник я и сейчас не без труда поднимаю. Хантер не воспринял меня всерьез как противника, а это всегда чревато. В Турнире, где один поединок следует за другим, нет ничего проще заранее оценить все достоинства и недостатки противника - там этот номер не пройдет. Кроме того, пока я учился у Магистра Нордона… Забавно все время получалось: хоть я и побеждал на большинстве поединков, ни разу при этом не удалось сохранить все кости целыми. Представители вашей расы куда более крепко скроены; силу и выносливость наработать тренировками можно, но от природных своих данных никуда не деться.
Впереди, позволив свернуть разговор, выросла серая громада орденской обители.
Орден располагался в невысоком массивном здании, сложенном из крупных каменных глыб. Романтический средневековый замок это окруженная многочисленными пристройками громада не напоминала даже отдаленно и даже при большом воображении - основательность и надежность тут ценили больше красоты. Камень служил основным материалом, деревьев в северных землях не росло, а металл не добавлял комфорта в суровую зиму, почти в полгода длиной. Хотя именно по добыче и обработке металлов Орден был на высоте, ровно, как и в воинских искусствах.
- Дождемся Хантера? - придерживая Люцифера, поинтересовался князь не то у валькирии, не то у самого себя. - Кажется, он сильно от нас отстал.
- Я доложу! - с энтузиазмом воскликнула девушка, сопровождая слова полувопросительным взглядом. Фобос полубезразлично-полуутвердительно махнул рукой, мол, поступай как знаешь. Снежана его не раздражала, но отвечать на бесконечные вопросы князь не слишком-то любил.
Девушка пришпорила Вьюгу и устремилась вперед - длинная коса извивалась за по-военному прямой спиной, время от времени хлеща по куртке, словно хвост слегка раздраженной кошки.
Калеб. Сейчас
На севере второму советнику королевы бывать не приходилось. Разумеется, Калеб много слышал об этих землях, но слышал очень разное. Когда-то у князя была немного странная привычка разговаривать с необычном Шептуном, создающим правдоподобную иллюзию человеческого общения, но в то же время не действующую, как общение реальное, Фобосу на нервы. В этом было что-то от того, чтобы разговаривать с животным, неодушевленным предметом, а то и просто с самим собой, только смотрелось слегка менее по-идиотски. Насколько Калеб понял, воспоминания о проведенном в Ордене отрочестве были едва ли не единственным, чем князь из своего прошлого дорожил. Кардинально иной точки зрения придерживалось подавляющее большинство меридианцев, с которыми Калеб познакомился в подполье, уже покинув замок: горожан можно было понять, для них, рептилий, северные земли были абсолютно непригодной для жизни территорией, а довольно агрессивные северяне, в пользу которых даже в самые страшные неурожаи у крестьян изымалось продовольствие, мягко говоря, добрососедской любовью не пользовались. Калеб склонен был эту точку зрения разделять - не смотря на то, что единственным знакомым ему уроженцем Севера был Хантер Фрост, личностью этот самый рыцарь был не самой располагающей к симпатии.
Хотя в последнее время, уже став Советником, Калеб пересмотрел некоторые свои убеждения. Фобос, которого бывший Шептун продолжал ненавидеть всей душой, во многом оказался прав. Но прав - в теории. Странно, когда человек, рассуждая умно и правильно, творит при этом такое… С другой стороны, к тому времени, как Калеб начал осознавать себя, как личность - те времена он помнил довольно-таки смутно, как из далекого детства, которого у Тварей не было - князь уже успел разочароваться в социальных экспериментах и требовал от народа только мелочи: сидеть и не квакать. Видимо, счел родной мир бесперспективным в плане преобразований.
«Ему что люди, что подопытные лягушки в колдовской лаборатории. Сдохли все в процессе эксперимента - тоже, как говорится, результат!»
Холод и снег Калеб не любил. Не столько физически, сколько из-за напоминания о своем побеге из плена у свихнувшейся бывшей Стражницы по имени Нерисса. Располагалась резиденция этой дамочки на Земле, но тоже в довольно северных широтах, на острове с действующим вулканом. Каждое извержение сопровождалось нестерпимым жаром, а в перерывах наступал столь же невыносимый холод: условия слегка напоминали характер самой Нериссы, то совершенно неадекватной в своих частых припадках гнева, то уходящей в глубокую депрессию, то становящуюся почти столь же холодно-расчетливой, как князь Фобос.
Но сейчас на северных землях не было метелей, сюда тоже, хоть и с опозданием, подобралась весна. Конечно, эта весна была холоднее зимы в обитаемой части Меридиана, но в ясном безветрии этого холода как будто и не чувствовалось. И, пожалуй, Калеб понял, почему север так нравился князю: заснеженные просторы и острые пики гор, бриллиантово сверкающие ледяными наконечниками так же подходили характеру Фобоса, как вулкан соответствовал Нериссе (хоть только у нее и могло хватить ума там поселиться!). Что касается Ордена, то по-армейски железная дисциплина среди всех его обитателей наверняка отвечала представлениям князя об совершенной организации. Кстати, тут это совершенно не выглядело навязанным насильно. Ровно как и аскетическая обстановка крепости не смотрелась нищенской или необжитой.
- О Вашем визите не уведомляли, - сухо заметил Магистр Нордан вместо приветствия. Калебу, как особе, с точки зрения северян, не слишком высокого статуса, пришлось довольно продолжительное время прождать, пока глава Ордена разберется с делами по организации предстоящего Турнира. О том, что Калеб не получал и никакого приглашения, вежливо промолчали, но промолчали «громко».
Магистру было явно за шестьдесят. Как и все северяне, он был не очень высокого роста и приземистого сложения, жесткая, словно выточенная из гранита кожа была не серо-голубой, как у Фроста, а практически синей - видимо, кожа северян темнела с возрастом; заплетенные в традиционную косу волосы уже приобрели снежную белизну, однако, судя по фигуре, осанке и манере двигаться, Нордан был еще очень сильным воином и серьезным противником. Поскольку явился Магистр прямо с тренировочной арены, Калеб не без удивления узнал, что большинство претендентов на свой титул теперешний Магистр сам учил и натаскивал.
- Я здесь в частном порядке, - попытался уклониться от замечания Калеб, неожиданно сообразивший, что не слишком-то обдумал, что и как будет говорить. Оставалось надеяться на то, что словоблудия воины не уважали.
- Не поясните дремучему варвару, что хотите этим сказать? - в небольших глубоко посаженных глазах на мгновение мелькнула откровенная усмешка. Пояснить ничего Калеб не успел.
- Он хочет сказать, - любезно пояснил где-то за спиной печально знакомый голос. - что моя маленькая сестричка его сюда не посылала и вообще, вполне возможно, понятия не имеет, что он здесь.
Одежда Фобоса - в кои-то веки на князе была именно «одежда», а не наряд и не одеяние - почти не отличалась от той, которую носили в ордене, хоть и была, судя по всему, сшита специально для него - все-таки Фобос был на голову выше любого из северян и при этом почти вдвое любого же из них тоньше. В брюках из не слишком старательно обработанной кожи и рубашке из некрашеной грубой шерсти князь выглядел моложе и почему-то еще высокомернее. Наверное, дело было в том, что резкое лицо больше не смягчали шикарные волосы, теперь убранные в простую косу, словно веревка, обвязанную вокруг пояса.
- Прошу прощения, что вторгся на аудиенцию, Мастер, - обогнув замершего столбом Калеба, князь коротко кивнул Магистру Нордану. - но у меня возникло ощущение, как будто цель визита господина Советника касается меня напрямую.
«Господин Советник» было произнесено с просто непередаваемой интонацией. Видимо, эта та самая тонкая ирония, которую зачастую легко и не заметить. Калеб судорожно сжал кулаки, стараясь собраться с мыслями.
- Именно так, - правоту Фобоса в чем бы то ни было признавать было искренне неприятно. Легко угодить в ловушку его логики, это Калеб по своему опыту знал. Князь не старался убедить или запутать собеседника, как это делал тот же Седрик, однако при прямом общении строил из себя последнюю инстанцию в абсолютно любом вопросе, как ни странно, почти любой собеседник на это попадался.
Судя по чуть демонстративному интересу на лице Фобоса, сам князь уже догадывался, что привело бывшего Шептуна в Северный Орден. Это немного беспокоило, но менять что-то было уже поздно.
- Я слушаю, - похоже, Магистра утомляли многозначительные недомолвки, тут Калеб был с ним солидарен, но говорить просто и прямо, как он привык, не получалось.
- Насколько я понял, Орден не желает признавать власть королевы из-за проигранного ею поединка.
- Из-за этого в первую очередь, - согласился Нордан.
- Но по вашем традициям магические дуэли не считаются… законными.
- Как Вы знаете, юноша, у нас почти нет магов. Это не закон, а скорее, традиция. Но любой поединок остается поединком. И нарушенное слово остается нарушенным словом вне зависимости от того, кому и при каких обстоятельствах оно было дано. Если королева не считает необходимым следовать данным обязательствам, с нашей точки зрения, неразумно связывать себя какими-то обязательствами к ней. Потому что Орден держит свое слово всегда.
Калеб бы согласился с таким суждением. Согласился бы, не раздумывая, если бы речь шла о чем-либо другом. Неужели Магистр не понимает, что королева подвергла бы риску не только свою жизнь, но и существование самого мира, если бы не «нарушила слово». Но с логической точки зрения тут было не подкопаться. Фобос играл в рамках установленных правил, а Элион, хоть и не по своей воле, нарушила их, приняв помощь Стражниц. У поединка без правил одно правило все же есть - собственно, поединок может быть только один на один, а не шестеро на одного.
Если бы речь шла о чем-то другом, более отвлеченном, Калеб бы тоже счел это справедливым.
- Но благородная цель оправдывает средства? - понимающе улыбнулся краем губ Фобос, заставив Калеба передернуть плечами от неприятного ощущения, будто князь способен читать его мысли. Хотя, разумеется, просчитать, о чем он сейчас думает, не составляло особого труда.
- Я не собираюсь никого ни в чем переубеждать! - стараясь смотреть только на Магистра, горячо выпалил юноша. - Ваши традиции заслуживают уважения, у меня нет намерения спорить с этим. Да и бесполезно это, как я понимаю.
- Лезть в чужой монастырь со своим уставом всегда бессмысленно. Но ради чего-то же вы завели этот разговор.
- Если я смогу победить князя в поединке по вашим правилам, Орден изменит свою позицию?
Повисло молчание. По лицу Нордона трудно было что-то прочитать, что касается Фобоса, как Калеб и предполагал, сюрпризом для него эти слова не оказались. Впрочем, князь с демонстративно-нейтральным выражением молчал, пока Магистр прямо не спросил, что он обо всем этом думает.
- Полагаю, предложение справедливое. Ну, за небольшим исключением. Калеб, - Фобос снова сделал небольшую паузу, словно бы подбирая слова. - ты вынуждаешь меня поставить на карту очень многое. А что ТЫ готов поставить со своей стороны? Не смотря на твое влияние при дворе, у тебя самого нет ничего, за исключением, пожалуй, твоей жизни и свободы. Но, как говорится, с паршивой овцы хоть шерсти клок: ты готов, если проиграешь, в дальнейшем себя вести, как порядочному Шептуну положено? То есть, конечно, кое-что в твоей личностной программе придется подправить. Так что?
Калеб замер. Почему он не предполагал такого заранее? Уж в чужих страхах князь разбирается, как никто другой - его колдовство прямо на этом завязано. Да и без всякого колдовства легко понять, чего Калеб всегда боялся больше всего. Однако отыграть назад после того, как сам бросил вызов, означало растерять в глазах Магистра и всего Ордена остатки уважения не только к самому себе, но и к королевству. Закрыв глаза, Калеб быстро размышлял.
- Ты уверен, что имеет смысл затевать все это? - негромко спросил у Фобоса Нордан. Калеб не видел их, но сразу представил, как князь неопределенно повел плечами.
- Вполне. Калеб может считаться вассалом моей маленькой сестрички, нет ничего необычного в том, чтобы в бою кого-либо представлял его вассал.
- Может быть, имеет смысл, чтобы тебя представлял Хантер?
- И перестать себя уважать после этого? - скептическую гримасу на обычно невозмутимом лице тоже легко было представить. Князя волновало уважение только в одних глазах - своих собственных. - Этот вызов бросили мне лично, Мастер, Вы же понимаете.
- Я понимаю, вернее, абсолютно уверен в том, что ты последние лет десять не утруждал себя постоянными тренировками, потому что круглые сутки проводишь за своими книжками, если тебя постоянно не…
- Может, потом это обсудим? - поспешно вставил князь. - Господин Советник, вы там не заснули?
- Здесь какой-то подвох? - открыв глаза, спросил Калеб. Не нравилась ему эта непринужденность Фобоса, этого можно достигнуть только полной уверенностью в своих возможностях. А между тем Нордан был прав насчет тренировок - вернее, их почти полного отсутствия.
- Вообще-то это была Ваша идея, а не моя. Откуда мне было заранее знать, что взбредет кому-либо в голову. Итак, условия приняты?
- Разумное требование, - качнул головой Магистр. - что же, если вы оба что-то вбили себе в голову… то есть, готовы принять такое решение, Орден его поддержит.
Помолчав, он негромко добавил, обращаясь опять только к Фобосу:
- Я когда-нибудь говорил, что тебя когда-нибудь погубит хроническая недооценка противника, невозможный ты мальчишка!
- Триста семьдесят восьмой раз говорите, Мастер.
Несколько лет назад
Единственная для любого творца цель -
запечатлеть собственные переживания.
Но, с того момента, как произведение закончено,
оно живет самостоятельной жизнью и зачастую
высказывает совсем не то, что в него было заложено.Этот Шептун опять обнаружился в библиотеке. Не сказать, чтобы Фобосу это нравилось, библиотека была тем пространством, где даже преданных слуг видеть не особенно-то хотелось. А этот...
Большинство Шептунов - разновидности големов - казались абсолютно неодушевленными предметами, каждый из них предназначался для конкретного дела, которое и выполнял. Вроде роботов из сказок соседнего мира, только лучше: роботы ведь тоже разновидность големов - механические. Что бы ни позволяло големам: магия или механика - ходить и разговаривать, они оставались...ну, вещами. Удобными, в отличие от живых слуг, не раздражающими, совершенными вещами. А этот...
В принципе, можно приказать ему больше в библиотеке не появляться. Или вообще уничтожить довольно-таки бесполезное и раздражающее своими бесконечными вопросами создание, Фобос постоянно экспериментировал, придумывал что-то новое, а от неудачных изделий избавлялся...обычно. А в этот раз стало интересно. Да и разговаривать иногда было занятно, еще ни один из Шептунов не создавал столь полноценной иллюзии общения.
Наверное, дело было в том, что этот Шептун не был вообще ни для чего не предназначен. Раньше все знания и необходимые навыки закладывались в Шептунов при создании, поэтому большим сюрпризом оказалось, что они умеют учиться, интересоваться чем бы то ни было в окружающем мире. Во всяком случае, ни один до этого любопытства не проявлял!
"У всех прочих есть свое место в жизни. Они знают ровно столько, сколько им надо и больше ничем не интересуются, а этот не получил смысла или цели жизни, вот и пытается сам его найти... это так... по-человечески!" - князь недовольно поморщился, разглядывая существо, занявшее кресло и даже головы от книги не поднявшее при его появлении в огромном зале с книжными стеллажами от пола до потолка. Книга, кстати, неожиданная - толкователь снов. Или все остальное уже перечитано?
- Разве ты можешь видеть сны?
Шептун поднял зеленые, как бутылочное стекло, глаза. Похоже, мыслями он был где-то очень далеко. Фобос никогда не видел у искусственных существ такого взгляда, да и взгляда вообще, обычно у них глаза, как у кукол - не неподвижные, но пустые. Да и вообще во внешности этого с каждым днем становилось все больше каких-то совершенно человеческих черт.
- Я не знаю... какими сны вообще должны быть... - тихо ответил... имя ему что ли придумать?! - не знаю, то, что я вижу, сны или что-то другое. Господин, скажите... зачем я нужен?
- Почему ты меня об этом спрашиваешь?
- Вы меня создали. Должен же быть здесь какой-то смысл. Кто я...или хотя бы что я такое?
Приехали! И что теперь, сказать мальчишке: ты, милок, экспериментальная модель непонятно чего и тебя до сих пор не вернули в исходное состояние только потому, что оказался ты чересчур уж непонятным и, как следствие, занятным?
- А Гаан тебя знает, что ты такое! - неожиданно для самого себя ответил князь. - Еще неделю назад я, может, и сказал бы, но теперь... ты меняешься, причем с непонятным конечным результатом. Иногда мне кажется, ты просто подражаешь людям, о которых читаешь в книгах, иногда... а ведь дети начинают с того же - подражания, прежде чем вырабатывают свой стиль поведения. Что до смысла жизни... его до тебя много кто искал. И не скажу, будто кто-то нашел что-то стоящее. Мне все более кажется, что правы те, кто пришел к выводу, что на самом деле нет ни целей, ни смысла.
- А я живой?
- Разумеется. Ты ведь и был живым до превращения, только тогда тебя никакие вопросы не мучили. Верно?
- Не знаю. Я не помню своей прошлой жизни, - Шептун уставился на мраморный пол под ногами и довольно долго молчал. - Я могу получить имя, господин?
- Разумеется... придумай себе какое захочешь, - рассеянно отозвался Фобос. - Почему тебя вдруг заинтересовали сны?
Шептун неопределенно и, как князю показалось, смущенно пожал плечами. В принципе, ничего удивительного в том, то любое обладающее разумом существо видит сны, нет. Или для этого надо обладать еще и душой? Во всяком случае, сам Фобос перестал видеть сны уже довольно давно, почти с тех же пор, как стал считать свою душу умершей. Интересно, есть ли душа у цветов?
-Говорят, что сны - это неосознанные перепутавшиеся воспоминания. Значит, нельзя увидеть во сне то, чего никогда не видел в жизни? - поколебавшись, Шептун показал князю деревянную статуэтку, изображающую девушку с правильными, даже стандартными чертами кукольного личика и длинными прямыми, как доска, волосами. Кажется, в соседнем мире это сейчас модный типаж, наверняка образ с какой-нибудь обложки, вот только...
- Зачем ты приделал ей крылья?
- Не знаю. Так должно быть. То есть, такой она должна быть. Вам это кажется смешным... почему?
- Типично для типичного мальчишки. Ты становишься так похож на человека, поверь мне, в этом нет ничего хорошего, - Фобос вернул статуэтку. - впрочем, это твое дело. Как знаешь.
Арочная дверь приоткрылась, и в библиотеку проскользнул Седрик. Он всегда не входил, а именно проскальзывал. Вежливо склонил голову, при этом незаметно изучая Шептуна, словно диковинную зверушку. Шептунов-то он повидать успел немало, но в этом, гораздо лучше князя разбираясь в чужих характерах, ярко видел нетипичность. А еще что-то в существе змеелюда явно настораживало, хотя внятно объяснить, что именно, Седрик так и не сумел, хотя уж язык-то у него подвешен... порой даже излишне хорошо.
- Господин, вы "Франкенштейна" читали?
Фобос бросил на змеелюда недоуменный взгляд, но все же ответил.
- Читал. Давно, в детстве.
- Советую перечитать. Свежим взглядом, - недовольно косясь на Шептуна с книгой в руках, посоветовал Седрик.
Иногда князя бесил его первый помощник. Случалось это редко, но довольно-таки метко!
- Сам перечитывай сказки, если заняться больше нечем! - отрезал Фобос. - Хоть "Рики-тики-тави"!
Змеелюд мастерски изобразил обиженное выражение, вздохнул и, пробормотав разочарованное "Как будет угодно моему господину" еще раз смерил Шептуна крайне подозрительным взглядом. Фобос давно замечал, что Седрик почему-то завидует цветочным големам. То есть, понимал, почему...но приближать змеелюда не торопился, от исполнительных талантов Седрика, бесценных в городе, при дворе никакого проку. В ближайшее, по крайней мере, время. Шептун, уловив, что его присутствию, мягко говоря, не рады, взял книгу и испарился. Он всегда возвращал все на места, поэтому получил разрешение брать из библиотеки что захочет, при условии не создавать беспорядка.
- Седрик, что на тебя нашло?
- Что-то в нем не такое. Не правильное что-то. Не стоит при нем обсуждать важные вещи.
Фобос закатил глаза.
- Это искусственное существо, змееныш. Что в нем может быть неправильным?
- А "Франкенштейна" все-таки перечитайте.
Кирия Снежана
Не смотря на собственные слова о взаимном неприятии с любыми проявлениями спорта, князь отнюдь не растерял навыков, хотя недопустимое невнимание к регулярным тренировкам в течении долгих лет, на которое сразу же указал Магистр, тоже давало о себе знать.
Снежана отвела в сторону свой клинок и отступила назад, заставив Фобоса на несколько мгновений потерять равновесие при очередной атаке, что позволило прорваться сквозь его защиту.
- Еще немного, и я начну верить в судьбу, - уклоняясь, пробормотал князь. – стоит связаться с женщиной… уж лучше сразу застрелиться из кривого арбалета!
- Вы же сам и попросили меня составить Вам компанию на тренировке! – немного оскорбилась валькирия.
- Прошу прошения, кирия Снежана, - Фобос тоже опустил меч. – застарелая навязчивая идея…
Снежана, конечно, понимала, что из воинов Ордена она одна более-менее соответствовала князю по весовой категории. Собственно, для северянки она была высокой и, по меркам своей расы, довольно худенькой, собственно, родители и отдали когда-то восьмилетнюю дочь обучаться воинскому искусству – понимали, что замужество ей не светит: основной меркой красоты северянок было именно дородное сложение. В бою это тоже создавало определенные трудности, но одновременно и некоторые преимущества. Правда, лишь в том случае, когда то же не свойственно противнику – а на этот раз ее противник был не просто худощавым, а хрупким, как подросток.
- Продолжим? – поинтересовалась она, решив не развивать тему. – Защищайтесь!
- Совет хочешь? – князь едва заметно улыбнулся, с изяществом отводя удар. – Лучше сперва атакуй, а потом предупреждай о нападении.
Играть в обороне у него получалось куда лучше, чем атаковать самому, почему-то это казалось немного странным. В целом воины подобрались приблизительно равные.
- Вас, судя по технике, тоже обучал Магистр Нордан, кирия? – блокируя очередной выпад девушки, заметил князь.
- Угу, - говорить на эту тему Снежана не любила. Она была единственной ученицей Магистра – как правило, девушек обучали наставницы-валькирии, все же у женщин была несколько иная манера ведения боя. – Кто вообще такой, этот Советник?
- Долгая история, - Фобос все-таки перешел в наступление, темп боя ускорился, и стало не до разговоров. Валькирия даже не задумывалась о том, сделал ли он это нарочно. Задумываться на отвлеченные темы стало некогда, как только валькирия вынуждена была перейти в оборону – и оборона эта почти сразу начала слабеть. Снежане, напротив, атака всегда удавалась куда лучше, во всех боях девушка первым делом пыталась перехватить инициативу. Зато мелькнула мысль о достаточно разумной тактике: сперва уйти в глухую оборону, экономя собственные силы и дождавшись, пока противник начнет уставать – и только после этого атаковать самому. Разумной, конечно, только в том случае, если уверен в своей способности выдержать эту оборону.
Нескольких мгновений, понадобившихся валькирии, чтобы приспособиться к новому ритму боя, вполне хватило, чтобы оттеснить ее к самому барьеру. Поймав конец клинка противницы дружкой, Фобос резко отвел руку, разоружив девушку. Какое-то время оставшаяся без оружия Снежана вполне успешно отражала удары защищенными железной броней руками, но вскоре поняла, что долго так не продержится, и вскинула руку в знак прекращения тренировочного боя (вообще-то таким образом можно было прервать и настоящий бой, но ни один воин не уронил бы свою честь до того, чтобы признать себя проигравшим, пока еще остается выбор).
Князь опустил меч. Какое-то время они стояли лицом к лицу.
- Вам следует экономнее рассчитывать свою выносливость, кирия, - наконец заметил Фобос. – Ваша техника превосходит мою, однако Вы распыляетесь и быстрее теряете силы.
- Вы сам разрабатывали эту манеру боя, князь? – уважительно поинтересовалась девушка. – Я ни разу не сталкивалась с такой тактикой.
- Мастер Нордан вполне заслуженно называет меня лентяем, я постарался сделать так, чтобы из недостатка это превратилось в преимущество. Хотя у всего есть своя вторая сторона, - судя по задумчивому тону, обращалось это уже не столько к валькирии, сколько к наиболее достойному собеседнику в жизни – самому себе. – Ладно, хватит на сегодня. Надеюсь, горячая вода хоть на этот раз найдется…
Снежана тихо хихикнула. Магистр упоминал о крайне странной, с точки зрения северян, привычке принца. Обуславливался скептицизм отчасти тем, что частые водные процедуры в таком климате были прямой дорожкой к воспалению легких (как Фобосу удавалось этого избегать, особенно учитывая, сколько времени его волосам требовалось для того, чтобы высохнуть – даже с помощью магии – неизвестно!), а во-вторых, горячая вода, как и любое тепло, здесь была в вечном дефиците. Да и вообще – девица на выданье, и та не станет по три часа каждый день на возню со своей внешностью тратить, а уж воину это и подавно странно! Нордан говорил, что принц готов был спокойно переносить регулярные травмы, выдерживать сколь угодно изнурительные бои, подолгу обходиться без пищи и много чего еще, однако стоило предположить, что после всего этого ему не видать горячей ванны – и можно было нарваться на безобразный скандал.
Впрочем, все южане со странностями. А Фобос к тому же из тех людей, кто может себе странности позволить.
Несколько лет назад
Хантер Фрост ввалился в тронный зал, словно в конюшню, оставляя на жемчужно-сером ковре следы грязных сапог. Князь скрипнул зубами, но промолчал, давно смирившись с мыслью, что заставить Фроста не свинячить примерно то же, что заставить его шерстистого полярного носорога танцевать на задних лапках. Седрик бросил брезгливый взгляд назад и состроил гримаску: помощники Фобоса относились друг к другу без особой теплоты. Фрост хороший сильный воин, но серьезно проигрывает змеелюду в уме и изворотливости, разумеется, считает таких скользких типов не заслуживающими доверия. А Седрик, в свою очередь, уверен, что таким дуболомам место в зоопарке. Фобос их грызню не поощрял, но и не пытался пресечь. Их дело.
Отвесив не особенно изящный поклон, Хантер остановился в нескольких шагах от трона.
- Подозрения подтвердились, господин.
Раньше подпольные народовольцы не доставляли особых проблем. Вроде комаров или тараканов - неприятные создания, но терпеть их можно, если не особо распоясываются, по отдельности раздавить, казалось бы, легко, но все равно из щелей повыползают новые. Теперь же...
Лидер. Раньше мятежники были разобщены. Обыкновенные анархисты, большей частью из молодежи... или из тех, кому нечего терять. Организовать такую компанию во что-то стоящее мало кому под силу. Этого не должно было случиться.
Никого нельзя лишать цели и смысла. Их начинают искать. И, что самое паршивое, находят. А ведь с принцем в детстве было то же самое... смешно! Когда жизнь не предоставляет человеку роли, которая нравится, он будет стремиться в режиссеры, стремиться сам переписать сценарий плохо поставленной пьесы. Так, чтобы найти или создать там место для себя.
Человеку! Но ведь Шептуны... вещи. Неодушевленные существа с псевдоличностью - программой.
- Надеюсь, проблемой уже занимаются. Ты можешь идти, Хант. Кстати, ты опять натоптал на ковер.
- Простите, господин.
Седрик весьма скептическим взглядом проводил коллегу и вопросительно посмотрел на князя. Если бы он брякнул что-то в духе "я ведь предупреждал вашу светлость", Фобос бы его просто придушил, поэтому змеелюд предусмотрительно помалкивал.
- Седрик, я понять не могу, как ты смеешь со мной спорить?
- В очень крайних случаях, господин. Разве я хоть раз оказался не прав?
- Я о том же! Как ты смеешь оказываться прав, если я с тобой не согласен?!
Калеб
Какой смысл убивать противника? Ведь
тогда он никогда не узнает, что проиграл,
а стать настоящим победителем можно
только при наличие противника, который
побит тобой и осознает это. Нельзя
торжествовать над трупом, зато
побежденный противник, который
останется побежденным до конца своих
горестных и жалких дней, - вот оно,
настоящее сокровище.
Терри Пратчетт
За узким оконцем падал снег. Разумеется, в окне не было стекла, поэтому на каменном полу намело полоску снега. Собственно, Калеб очнулся от холода и какое-то время тупо смотрел на бесконечно падающие и словно бы растворяющиеся в густой вечерней мгле снежинки.
Собственно говоря, князь, стоящий у другого окна, занимался, похоже, тем же самым. Он даже не обернулся, однако почувствовал взгляд и насмешливо бросил.
- Дешево ты отделаться хотел! Пора бы и знать, что с колдунами такие номера не проходят.
- Вы же не умеете исцелять, - голос прозвучал так тихо, что Калеб едва услышал сам себя.
- Но умею чинить сломавшихся гомункулов. Даже тех из них, кто отчего-то считает себя человеком. Прости, что лишил тебя столь любимой положительными персонажами возможности откинуться, теша себя мыслями о великом значении самопожертвования, но мне не хотелось бы объяснять сестричке, что все было именно так, а не иначе: она вполне может и не поверить, что ты сам дурак. Мне ты, собственно говоря, совершенно не нужен.
- Я могу позволить себе в это не верить, - уставившись на свои сцепленные в «замок» поверх одеяла руки, сквозь зубы процедил Калеб.
- Вполне. Но сути это не меняет. Я тебя освобождаю от данного обещания, - безразлично бросил Фобос. - я поставил это условие только потому, что знал о самом сильном твоем страхе. Даже без магии я как-то увереннее чувствую себя, когда меня бояться, а тебя этот страх ослабил, измотав психологически. Конечно, это же гарантировало, что ты пойдешь до конца, но ведь ты приложил бы все усилия к победе в любом случае. Я подозревал, что именно так ты и попытаешься поступить.
- Потому что поступили бы так же, - это даже не было вопросом. - по своему образу и подобию…
- По своему образу и подобию, - уголок губ князя дрогнул в усмешке. - Твое чувство чести - та же гордыня, только нашедшая иную форму выражения. Понимаешь, Калеб, меня восхищала бы твоя целеустремленность и эти пробивные способности, если бы ты при этом не стоял у меня на пути. Седрик замечал, что у тебя определенные планы относительно моей маленькой сестрички, не мне, конечно, судить об этом, но это именно «планы», а не «чувства».
- Конкурента почуял? - хмуро уточнил Калеб. Фобос усмехнулся.
- Ты себе льстишь, милейший. Нет конечно! Его лордство вне конкуренции, по крайней мере, по части умения морочить девушкам голову! Как я говорил уже, ты встаешь на моем пути, но ты - досадная помеха, а никак не серьезная преграда. Я, конечно, неизменно расшибаю лоб, если приходиться воевать с женщинами, но уж с тобой справиться довольно легко. По-моему, я тебе это уже не раз продемонстрировал.
Калеб молчал. В то, что князя какая-то муха гуманизма укусила, да до такой степени, что он стал исцелять… чинить… проигравшего противника - не верилось ни на мгновение. Это могло означать лишь одно, Калебу досталась роль непонятной фигуры в какой-то очередной игре. К тому же Фобос, похоже, способен был заранее рассчитать каждый его шаг. Конечно, князь оценивал все сквозь призму своего цинизма, но не объяснять же ему сейчас, что не все в каждом своем действии шифруют расчет на продвижение в сторону кресла с удобной спинкой! Это правда, Калеб рассчитывал на статус принца-консорта, но ведь совсем не поэтому. Трудно было поверить, что могущественная колдунья и правительница целого мира могла казаться такой, как Элион: девушкой-ребенком, трогательно-хрупкой и так нуждающейся в поддержке и защите. Такой, какой никогда не была и не желала быть Корнелия. Корнелия, которую Калеб так и не перестал любить, даже неожиданно ясно и окончательно однажды осознав, что никаких отношений у них не выйдет. Только если один из них сумеет что-то в себе сломать, чего юноша не желал ни себе, ни, тем более, любимой. И сделал выбор, пожертвовав чувством ради долга. Калеб понимал, что он нужен Элион, нужен королевству… Он - нужен. А не наоборот!
Теперь, правда, и об этом стоило забыть как можно быстрее. Не только о юной королеве. Скорее всего, с должности Советника придется уйти, как только обнаружиться хоть более-менее достойный преемник. Страшно было перечеркнуть одним махом все, чего достиг и добился, однако гораздо страшнее - позволить князю этим воспользоваться.
- Все ищешь подвох? Однако придется признать перед самим собой: все было честно. Кстати, ты вполне мог и победить меня.
- В смысле? - туповато переспросил Калеб.
- Ты, конечно, плохо помнишь те времена, когда еще только начал осознавать себя как личность. Видишь ли, Калеб, Магистр, конечно, не совсем уж беспочвенно обвинял меня в лени, однако совсем уж запускать воинские навыки я не планировал. Поэтому была создана партия особенных Шептунов, которые отличались от остальных: в них была заложена способность к самообучению, принятию собственных решений, и снята установка на неприкосновенность моей персоны: чтобы тренировочные бои с ними не отличались от боя с реальными противниками. Разумеется, у этих Шептунов не было со мной ментальной связи.
- Значит, были и другие?
- Я избавился от этой партии, когда ты сбежал и возглавил подполье. На всякий случай. Хотя ни у кого больше не возникало индивидуальных черт, должно быть, дело тут не только в заложенных способностях. Собственно, я не особенно размышлял над этим вопросом, собственно, ты приложил все усилия к тому, чтобы голова у меня была занята другими вещами.
- Князь, я Вас ненавижу. - фраза прозвучала как из дешевой театральной постановки, заставив Калеба выругаться про себя.
- Вот и великолепно! - улыбнулся Фобос. На редкость для своего характера искренне улыбнулся.
